«Будь проклят 41 год и вмёрзшая в снега пехота»

Сын инженера и учительницы. Окончив два курса ИФЛИ, летом 1941, в самом начале Великой Отечественной войны, записался добровольцем в мотострелковую бригаду. В феврале 1942 был тяжело ранен в тылу врага. После госпиталя работал в бригадной газете «Победа за нами», где печатал стихи с начала войны. Первым из фронтовых сверстников публиковался в столичных журналах, издал сборник стихов «Однополчане» (1944), после рецензии И. Г. Эренбурга стал известен в литературных кругах. В сборнике среди проходных, не запоминающихся стихов было несколько правдивых и непосредственных («Перед атакой», «Рельсы»), оставшихся в русской поэзии. К сожалению, они были подпорчены военной цензурой: так, в строфе «Сейчас настанет мой черёд, за мной одним идёт охота. Будь проклят 41 год и вмёрзшая в снега пехота» третья строка заменена на безличную «Ракету просит небосвод».

«Мы не от старости умрём, от старых ран умрём»

В следующих сборниках - «Стихи и баллады» (1945) и «После марша» (1947) - уже чувствовалась некоторая декларативность. После 1945 власти требовали воспевания победы, и тяжёлые поражения 1941-42 оказались под запретом. Стихи Гудзенко были раскритикованы в идеологической газете ЦК ВКП(б) «Культура и жизнь». Полемически отвечая на обвинение в «безродном космополитизме», Гудзенко писал: «И у меня есть тоже неизменная,/ на карту не внесённая, одна,/ суровая моя и откровенная/ далёкая провинция - Война».

Привыкший к тому, что в редакциях немедленно публиковались все его стихи, Гудзенко не умел работать «в стол», для будущего. Лишённый возможности писать о трагической фронтовой юности, он стал воспевать мирную армию. Сборники «Закарпатские стихи» (1948), «Поездка в Туву» (1948), поэма «Дальний гарнизон» (1950, 1985) много слабее его стихотворений военного времени.

В последний год жизни Гудзенко перенёс несколько операций и, как предсказывал («мы не от старости умрём, от старых ран умрём»), скончался в тридцать лет от последствий контузии.